Древнегреческая философия была поиском мудрости. Но что именно думали об этом три величайших древнегреческих философа? Сократ (469–399 до н. э.), Платон (427–347 до н. э.), Аристотель (384–322 до н. э.) и многие их последователи понимали собственную интеллектуальную деятельность — поиски мудрости или философии — как теоретическую, так и практическую по своим целям.
Их цели сильно отличались от целей современной философии, если не сказать больше. Чтобы лучше понять это, нужно знать, что они думали о мудрости и её месте в благополучной жизни.
Ко времени рождения Сократа дофилософская традиция древних греков, составленная поэтами и драматургами, уже в некотором роде исследовала тему благополучной жизни, черпая вдохновение из греческих мифов и других доступных тогда источников.
Древнегреческое слово «счастье» «эвдемония» первоначально означало «благосклонность богов/добрых духов». Этот факт говорит о том, что изначально человеческое процветание в древнегреческой культуре считалось основанным на идее о том, что боги контролируют счастье.
Греческое общество до Сократа, Платона и Аристотеля
Именно с этой точки зрения Гомер (850–750 гг. до н. э.) и Гесиод (750–650 гг. до н. э.) наметили модели поведения (или добродетели) для своих читателей и слушателей. Однако важно отметить, что эти модели противоречат друг другу. Было противоречие между индивидуализмом героического кодекса в творчестве Гомера и более коллективистскими и рабочими ценностями в творчестве Гесиода. Эта напряжённость перекликалась с социально-политическими событиями, происходившими в древнегреческих обществах.
В тот самый момент, когда досократовская философия, казалось бы, достигла точки застоя, Сократ начал ставить вопрос о хорошей жизни в центр своих философских изысканий. Между дофилософскими идеалами уже существовало некоторое противоречие в отношении того, какой должна быть хорошая жизнь. Эти типы напряжённости также напоминали конфликт между мифологиями в греческих колониях, который побудил первых философов исследовать природу. Не исключено, что об этом знал Сократ, которого сначала привлекала натуралистическая философия его предшественников.
Вместе с Сократом в момент явного философского застоя возник
новый способ мышления о человеческом счастье — способ мышления, который будет рационально аргументирован, а не просто представлен через искусство: идея о том, что человеческое знание (или мудрость) необходимо для того, чтобы хорошо прожить земную жизнь.
С этого момента человеческое действие, правильно управляемое разумом, будет считаться ключом к счастью — по крайней мере, среди философов.
Эта линия мысли будет по-разному сформулирована главными преемниками Сократа: сначала Платоном, а затем лучшим учеником Платона, Аристотелем. Именно из-за этой общей идеи школы эпикуреизма и
стоицизма развили свои теории: они были вариациями сократической идеи (настолько, что стоики признали Сократа своим прямым предшественником). Сократ думал о хорошей жизни и о том месте, которое занимает в ней мудрость. Платон и Аристотель думали о понятии мудрости.
Сократовская мудрость: важность знаний для хорошей жизни
Сократ считается образцом мудрости и по сей день, хотя он и не считал себя мудрым. Когда Пифия у дельфийского оракула сказала, что нет никого мудрее Сократа, это только побудило его ещё больше участвовать в философских дискуссиях. Это сознание собственного невежества побудило его проверить слово Оракула. Во многих его беседах, реконструированных, в частности, по произведениям Платона и Ксенофонта (430–354 гг. до н. э.), Сократ неоднократно ставит вопрос о хорошей жизни в центр своих дискуссий. То есть спрашивает у собеседников и у самого себя: как жить хорошо?
Фото: rushist.com
Однако он обращается и к другим вопросам, второстепенным по отношению к этому вопросу. Каждый читатель ранних платонических диалогов знает, что Сократ тратит много времени, например, на
обсуждение добродетелей мужества или благочестия. Уже при жизни Сократа человеческая добродетель (arete, по-древнегречески) ассоциировалась с успехом, хотя в дофилософских традициях Древней Греции добродетель не считалась чем-то, полностью находящимся под контролем человека, и было принято думать, что милостью богов нельзя было пренебрегать. Жизни Ахиллеса и Одиссея, соответственно, в Илиаде и Одиссее Гомера, являются примерами этого. Это начинает меняться с Сократом.
Если верить тому, что Платон говорит в своих ранних диалогах (которые являются основными ссылками для анализа мысли Сократа), связь между добродетелью и хорошей жизнью или, по крайней мере, между добродетелью и жизнью, успешной в какой-то конкретной деятельности, такой как война, мореплавание или плотницкое дело, была подсказана Сократу не только элементами его культуры, но и его собственными независимыми размышлениями. Его анализ одновременно прост и оригинален: он начинает с размышлений о повседневных предметах.
Сократ неоднократно говорит об инструментах и домашней утвари в ранних платонических диалогах. Например, нож. Для Сократа достоинство ножа, очевидно, состоит в том, чтобы хорошо резать. Для этого он должен обладать определёнными характеристиками, такими как острота, достаточный вес и так далее. Именно благодаря этому специфическому набору характеристик нож может делать то, что от него требуется, хорошо (или добродетельно). То есть именно благодаря наличию этих характеристик он может превосходно выполнять надлежащую функцию (ergon), которая является его конечной целью (telos). Без этих характеристик нож не может быть хорошим.
То же самое можно применить и к живым существам. Хорошая лошадь или хорошая собака — это те животные, у которых есть определённый набор характеристик, позволяющий им наиболее полно реализовать свой потенциал как особи своего вида.
Конкретный набор характеристик варьируется, конечно, в зависимости от природы каждой вещи. Здесь важно отметить, что этот общий шаблон мышления может быть применён и к людям. Подводя итог долгой истории, можно сказать, что Сократ пытался ответить на вопрос о хорошей жизни, исходя из этих соображений. Для него вся человеческая деятельность ведётся разумом или, как обыкновенно говорили древние философы, душой. Более того, Сократ считал, что люди мотивированы делать то, что в любое время кажется хорошим (этот тезис сегодня известен как сократовский интеллектуализм). Однако очевидно, что то, что кажется хорошим, и то, что на самом деле хорошо для человека, не всегда одно и то же.
Фото: kpi.ua
Для Сократа это означает, что люди могут действовать хорошо, даже в собственных интересах, только тогда, когда знают, как действовать хорошо, то есть когда обладают знанием того, как обстоят дела, что делать, чтобы получить и сохранить вещи, как лучше их использовать, как избежать того, что плохо, и так далее. Это означает, что только тогда, когда мы безошибочно знаем, что такое благо, мы можем уверенно действовать для достижения этого блага. Следовательно, человеческое совершенство есть совершенство ума. Это состояние, когда разум владеет знанием. Это состояние ума и есть то, что Сократ называет мудростью (sophia).
Точная природа мудрости и её связь с эвдемонией в этике Сократа до сих пор являются предметом академических споров. Важно отметить, что, многие вопросы остаются без ответа.
На самом деле, это постоянная черта сократовской философии. Неясно, например, считал ли Сократ, что какая-либо конкретная область (или области) знания должна иметь приоритет над другими. Некоторые отрывки предполагают, что Сократ думал о том, что люди обычно считают товаром, например о деньгах и здоровье (Платон «Евтидем», 208e, и «Менон», 88a-c), как о благе.
По-видимому, Сократ думал, что и эти вещи являются предметами специфических видов знания. Но нельзя точно знать, думал ли он, что это знание нужно искать до или после того, как приобрести другие. Сократ осознавал наши когнитивные ограничения как людей. Он никогда не думал, что мы можем быть мудрыми, то есть полностью мудрыми, когда наш разум обладает всеми возможными знаниями. По его мнению, это то, чего могут достичь только боги. Каждое знание, которое мы можем приобрести, является лишь предварительным и ошибочным. И не только это, люди также не могут знать всего. Всё, что можно сделать, это продолжать искать, продолжать пересматривать концепции и выводы. То есть всё, что мы можем делать, это искать мудрость или, другими словами, философствовать.
Платоническая мудрость: добродетель философов в идеальном городе-государстве
Ученик Сократа Платон, конечно, тоже интересовался гносеологией и указывал на практическое значение знания для человека. В конце концов, аллегория пещеры не предназначена для поощрения невежества. Платон говорит о мудрости в своём самом известном диалоге «Государство».
Фото: rushist.com
Как и Сократ, Платон также интересовался отношением между arete и eudaimonia как способом ответить на вопрос о хорошей жизни. Однако он не только не считает мудрость главной добродетелью, но и осмысливает её совершенно иначе. Платон почти так же, как Сократ, проводит различие между мудростью и знанием. Но для Платона мудрость — это нечто иное, чем состояние, когда разум обладает совершенным знанием всего.
Платон считал, что человеческий разум делится на три части: разумную часть (логистикон), одухотворённую часть (тумоид) и жаждущую часть (эпитуметикон). Каждый отвечает за функцию человеческого разума: мышление, чувство и желание соответственно. Несмотря на то, что каждое сознание состоит из этих трёх частей, в каждом из нас — согласно теории — одна из этих частей всегда более заметна. Как следствие, Платон говорит, что есть три типа характера, которые он представляет в мифе о трёх металлах: есть те, у кого души сделаны из золота (преобладает разумная часть), есть те, у кого души из серебра (преобладает разумная часть) и, у кого души из бронзы (преобладает жаждущая часть).
Платоническая дискуссия о мудрости появляется в ходе изложения о Каллиполисе, идеальном городе-государстве. Именно здесь присутствует идея Платона о том, что мудрость — это форма эвбулии, то есть способность давать хороший совет или здраво рассуждать. Далёкая от того, чтобы быть универсальной добродетелью, доступной всем, эта способность является формой интеллектуального совершенства, которого могут достичь только обученные философы, то есть те, у кого душа сделана из золота.
В его идеальном полисе эти люди должны управлять государством как короли или королевы. Именно по этой причине, по крайней мере, в контексте Республики, Платон считает, что мудрость как эвбулия может быть достигнута только некоторыми людьми, которые могут пройти обширную образовательную программу. Но как только они становились правителями, эта добродетель может приносить пользу всем гражданам полиса. Это одна из причин, почему Каллиполис — идеальный город.
Фото: rushist.com
Что касается индивидуумов с душой из серебра или бронзы, то, хотя можно предположить, что Платон допустил бы, что они могут развить некоторую степень эвбулии в ограниченных делах, они никогда не были бы способны быть мудрыми.
В любом случае следует заметить, что этика Платона значительно отличается от этики Сократа. Этот контраст становится ещё более ясным в более поздних работах Платона.
Аристотелевская мудрость: две добродетели вместо одной
В своей «Никомаховой этике», книга VI, Аристотель представляет более подробное описание мудрости, чем у его предшественников. Для Аристотеля арете и эвдемония также соотносятся. Подобно Платону, Аристотель не считал, что все люди обладают одинаковой способностью к добродетели.
В отличие от Платона, он считал, что только те, кто получил хорошее образование, с детства до юности, могут однажды стать добродетельными.
Это для него sine qua non: необходимое условие. Это начальное образование могло вырастить только достойных людей. Истинная добродетель требует особого рода практических знаний и образования. И это, собственно, то, что Аристотель стремится обеспечить своей этической теорией.
Аристотель также считал, что человеческий разум делится на три части: рациональную, чувствительную и вегетативную. Невозможно обсудить все нюансы, отличающие его психологическую теорию от теории Платона; Аристотель считал, что человеческая добродетель одинакова для всех людей (ну, по крайней мере, для всех аристократических греков, составлявших основную массу его учеников). Другими словами, это означает, что Аристотель считал добродетель более доступной, чем думал Платон.
Согласно аристотелевской этике, человеческую добродетель можно разделить на две основные категории: интеллектуальные добродетели и моральные добродетели (или добродетели характера). И, по мнению Аристотеля, мудрость — это не одна добродетель, а две различные интеллектуальные добродетели. То есть, по Аристотелю, есть два вида мудрости. Нравственные добродетели связаны с иррациональными аспектами человеческой души, такими как чувства и желания — именно здесь находятся такие добродетели, как мужество и щедрость. Аристотель полагал, что когда руководствоваться разумной частью души, то есть когда иррациональные наклонности регулируются разумом (ориентируются учением о среднем), эти наклонности становятся добродетельными. Если иррациональные склонности хорошо регулируются разумом, мы чувствуем и желаем так, как это наиболее соответствует нашей человеческой природе.
Воспитать характер непросто. Это требует много усилий и времени. Но, как говорит сам Аристотель, даже если мы приобретаем нравственные добродетели, обладания ими недостаточно для добродетельной жизни. Нужно правильно применять их в разных обстоятельствах, которые преподносит жизнь.
То есть нужно быть чувствительным к конкретным этическим аспектам обстоятельств; нужно знать, чему необходимо отдавать приоритет в момент действия; нужно знать, что сделать для достижения этой цели и как можно это сделать.
И это интеллектуальная способность, которую Аристотель называет «phronesis»: практическая мудрость или благоразумие.
Однако практическая мудрость не может быть приобретена таким же образом, как моральные добродетели. В то время как можно быть смелым и неосторожным, Аристотель считал, что невозможно быть практически мудрым без полного понимания человеческого блага, включая обладание всеми нравственными добродетелями. Истинная практическая мудрость — это не способность, зависящая от предметной области. Это требует полного понимания того, что хорошо для человека вообще и во всех аспектах его жизни, во всех различных фазах его жизни. Это конечная цель нравственного развития человека.
Таким образом, практическая мудрость отличается от другой существующей мудрости: теоретической мудрости (sophia). В то время как практическая мудрость — это общее знание о благе для людей, как человеческих существ, теоретическая мудрость — это другой тип знания. Sophia есть знание о прекраснейших существах космоса, о самых общих категориях Бытия, о законах природы и т.д. Иметь его — значит обладать превосходным пониманием вселенной.
Фото: rushist.com
Как Аристотель отвечает на философский вопрос о хорошей жизни?
Аристотель считал, что самая счастливая жизнь — это созерцательная жизнь философа, обладающего обоими видами мудрости. Это потому, что теоретическое знание даёт ему некое благо само по себе, благо, которое нельзя использовать для достижения каких-либо других человеческих благ. Во-вторых, практически добродетельный гражданин, руководствующийся фронезисом может добиться счастливой человеческой жизни.
Мудрость согласно Сократу, Платону и Аристотелю
Контекстуальные причины заставили Сократа, Платона и Аристотеля размышлять о мудрости, наряду с их различными представлениями о ней. Их цель была практической, так как они были заинтересованы в поиске ответа на вопрос: как можно жить хорошо? В этом контексте под «мудростью» обычно понимают некую связь между знанием и действием, некую умственную способность, которая позволяет лучше ориентироваться в мире благодаря знаниям, которыми обладаешь.
Современные философы, как правило, больше не решают проблему добра таким образом. В научный век, когда знания о многих наиболее важных аспектах человеческой жизни имеются в избытке, понятие мудрости, в конце концов, вернётся на видное место в философских дискуссиях. В частности, всё более актуальной становится аристотелевская концепция мудрости: так, по-видимому, уже думают и некоторые философы и психологи. В любом случае, любое серьёзное размышление о мудрости должно начинаться с понимания того, что когда-то думали о ней Сократ, Платон и Аристотель.